ГРИМР ВИКИНГ

Гримр, викинг, сделался очень стар. В пре-

жние годы он был лучшим вождём, и о нем

знали даже в дальних странах. Но теперь ви-

кинг не выходит уже в море на своем быстро-

ходном драконе. Уже десять лет не вынимал

он своего меча. На стене висит длинный щит,

кожей обитый, и орлиные крылья на шлеме

покрыты паутиной и серою пылью.

Гримр был знатный человек. Днем на вы-

соком крыльце сидит викинг, творит правду и

суд и мудрым оком смотрит на людские ссо-

ры. А к ночи справляет викинг дружеский

праздник. На дубовых столах стоит хорошее

убранство. Дымятся яства из гусей, оленей,

лебедей и другой разной снеди.

Гримр долгое темное время проводит с дру-

зьями. Пришли к нему разные друзья. При-

шел из Медвежьей Долины Олав Хаки с дву-

мя сыновьями. Пришел Гаральд из рода Мин-

гов от Мыса Камней. Пришел Эйрик, кото-

рого за рыжие волосы называют Красным.

Пришли многие храбрые люди и пировали в

даме викинга.

Гримр налил в ковш меду и подал его, что-

бы все пили, и каждый сказал бы свою луч-

шую волю. Все говорили разное. Богатые

желали почета. Бедным хотелось быть бога-

24

тыми. Те, которые были поглупее, просили

жизни сначала, а мудрые заглядывали за ру-

беж смерти. Молодые хотели отличиться в

бою, им было страшно, что жизнь пройдет в

тишине без победы.

Гримр взял ковш самый последний, как и

подобает хозяину, и хотел говорить, но заду-

мался и долго смотрел вниз, а волосы белой

шапкой легли на его лоб. Потом викинг ска-

зал:

– Мне хочется иметь друга, хоть одного

верного Друга!

Тогда задвигались вокруг Гримра его гос-

ти, так что заскрипели столы, все стали напе-

рерыв говорить:

– Гримр, – так говорил Олав, который

пришел из Медвежьей Долины, – разве я не

был тебе другом? Когда ты спешил спасти

жизнь твою в изгнании, кто первый тебе про-

тянул руку и просил короля вернуть тебя?

Вспомни о друге!

С другой стороны старался заглянуть в гла-

за Гримра викинг Гаральд и говорил, а рукою

грозил...:

– Эй, слушай, Гримр! Когда враги сожгли

усадьбу твою и унесли казну твою, у кого в то

время жил ты? Кто с тобою строил новый дом

для тебя? Вспомни о друге!

25

Рядом, как ворон, каркал очень старый

Эйрик, прозвищем Красный:

– Гримр! В битве у Полунощной Горы, кто

держал щит над тобою? Кто вместо тебя при-

нял удар? Вспомни о друге!

– Гримр! Кто спас от врагов жену твою?

Вспомни о друге!

– Слушай, Гримр! Кто после несчастного

боя при Тюленьем заливе первый пришел к

тебе! Вспомни о друге!

– Гримр! Кто не поверил, когда враги на

тебя клеветали. Вспомни! Вспомни!

– Гримр, ты сказал неразумное слово! Ты,

уже седой и старый, много видал в жизни!

Горько слышать, как забыл ты о друзьях, вер-

ных тебе даже во времена твоего горя и не-

счастий.

Гримр тогда встал и так начал:

– Хочу я сказать вам. Помню я все, что

вы сделали мне; в этом свидетелями называю

богов. Я люблю вас, но теперь вспомнилась

мне одна моя очень старинная дума, и я сказал

невозможное слово. Вы, товарищи мои, вы

друзья в несчастьях моих, и за это я благода-

рю вас. Но скажу правду: в счастье не было у

меня друзей. Не было их и вообще, их на зем-

ле не бывает. Я был очень редко счастливым;

даже нетрудно вспомнить, при каких делах.

Был я счастлив после битвы с датчанами,

26

когда у Лебединого мыса мы потопили сто

датских ладей. Громко трубили рога; все мои

дружинники запели священную песню и по-

несли меня на щите. Я был счастлив. И мне

говорили все приятные слова, но сердца дру-

зей молчали.

У меня не было друзей в счастье.

Был я счастлив, когда король позвал меня

на охоту. Я убил двенадцать медведей и спас

короля, когда лось хотел бодать его. Тогда

король поцеловал меня и назвал меня лучшим

мужем. Все мне говорили приятное, но не

было приятно на сердце друзей.

Я не знаю в счастье друзей.

Ингерду, дочь Минга, все называли самою

лучшею девою. Из-за неё бывали поединки,

и от них умерло немало людей. А я женою

привел её в дом мой. Меня величали, и мне

было хорошо, но слова друзей шли не от сер-

дца.

Не верю, есть ли в счастье друзья.

В Гуле на вече Один послал мне полезное

слово. Я сказал это слово народу, и меня счи-

тали спасителем, но и тут молчали сердца моих

друзей.

При счастье никогда не бывает друзей.

Я не помню матери, а жена моя была в

живых недолго. Не знаю, были ли они таки-

ми друзьями. Один раз мне пришлось увидеть

27

такое. Женщина кормила бледного и бедного

ребенка, а рядом сидел другой – здоровый –

и ему тоже хотелось поесть. Я спросил жен-

щину, почему она не обращает внимания на

здорового ребенка, который был к тому же и

пригож.

Женщина мне ответила: "Я люблю обоих,

но этот больной и несчастный”.

Когда несчастье бывает, я, убогий, держусь

за друзей. Но при счастье я стою один, как

будто на высокой горе. Человек во время сча-

стья бывает очень высоко, а наши сердца от-

крыты только вниз. В моем несчастье вы, то-

варищи, жили для себя.

Ещё скажу я, что мои слова были невоз-

можными, и в счастье нет друга, иначе он не

будет человеком.

Все нашли слова викинга Гримра странны-

ми, и многие ему не поверили.

1899